Эстетикосемотическое свойство прозы С. Сарыг-оола выражается, прежде всего, в его воспроизведении идеи этнического самосознания, при этом не с целью обособления центрально азиатского своеобразия, а в стремлении писателя создать гармоничную, самобытную часть единого мирового культурного пространства. Онтологическую основу этнокультурной идентификации творчества писателя составляют образы-символы, воплощающие в себе «видение или знание более высокого порядка, чем то, что способно произвести сознание. Разумеется, как в любом словесном полотне бывают слова, выражающие, как верно отметил Веселовский, его «нервные узлы», в литературном тексте бывают также и весомые, центральные образы, порождающие основу философской системы произведения. Важная характерная черта образа символа — заключается в наличии в нем архаики, отголосков древности, его способности реконструировать историко-культурную память. Ярким образцом таких современных контекстов в тувинской литературе, где образы-символы как механизм реконструкции «пробуждают» культурную память предшествующих поколений Центральной Азии, являются художественные творения С. Сарыг-оола. В них образы-символы, пронизывающие диахронию наднациональных этнокультур и выражающие корневую структуру центрально азиатской кочевой модели мира, выступают своеобразным кодом познания центрально азиатской коллективной памяти. Интерпретация художественной трансформации символов в прозе С. Сарыг-оола приведет к наиболее полной расшифровке его метатекста, творческого замысла и представлений писателя о структуре мира. Абстрактные понятия о Вселенной становятся доступными и созерцательными благодаря центральным образам-символам С. Сарыг-оола, сквозь которые просвечивает глубинный смысл.
В прозе С. Сарыг-оола изображается жизнь и быт кочевников овюрских степей. Поскольку художник может творить лишь из глубокого колодца своей памяти, образ-символ степи воспроизводит центрально азиатскую память. Это рельефно выявлено писателем в романе «Повествование Ангыр-оола» через освещение инициационных моментов в судьбах героев. Так, в первом ознакомлении с окружающим миром у Ангыр-оола главным образом фигурирует образ родной степи.
Образ степи символичен еще и тем, что приобретает глубокую сакрализацию. С. Сарыг-оол отображает степь как духовную материю. В степи тувинец не чувствует себя одиноким, там он интуитивно осязает следы своих предков.
Если горизонтальное пространство центрально азиатской модели мира представлено в прозе С. Сарыг-оола в образе-символе степи, то священное вертикальное пространство символизирует образ гор. Гора, прежде всего, неотделима от понятия малой родины, родной земли. Не случайно в первый раз увиденный мальчиком мир запечатлевается в его памяти картиной высоких гор.
Горы, обращенные к солнцу в прозе С. Сарыг-оола символизируют внутреннюю одухотворенность человека, эстетику его сверхчувственных представлений. В образе-символе горы воплощена идея духовного обновления героев. Уже в пять лет Ангыр-оол через величие высоких гор трепетно осознал величие, благородство, богатство родной земли. Данный инициационный этап формирует в герое любовь к родному краю, родному народу.
Священное вертикальное пространство, соединяющее Небо и Землю, у центрально-азиатских этносов символизирует глубокое духовное начало… Таким образом, символ-образ гор, ассоциирующийся с божеством, поднимает глубокие пласты памяти.
В создании центрально азиатской модели кочевого мира в прозе С. Сарыг-оола особую роль играет символ-образ воды. Согласно мифологиям многих народов мира, вода – источник жизни, первоэлемент мироздания. У центрально азиатских народов образ воды неразрывно слит с образом земли и раскрывает символику чер-суг (земля-вода).
Амбивалентное отношение центрально азиатских народов к священной воде явно прослеживается в художественном мире С. Сарыг-оола, где образ-символ воды, реки ассоциируется с жизненной силой, истоками жизненной энергии. Вода как принцип зачатия и порождения в прозе С. Сарыг-оола выступает в качестве нового начала.
Вода, река у центральноазиатских народов имеют свой дух, ассоциируются с живым существом. И образ воды в прозе С. Сарыг-оола выступает одушевленным, одухотворенным предметом. С одной стороны, священная, чудодейственная, с другой, манящая, спокойная, бурная, непредсказуемая стихия природы – река исстари являлась объектом поклонения и почитания.
Раскрытие сакрального кода символа-образа воды, реки определяет ее в качестве константы вечности. Река как память эпох объединяет линейные пласты временного пространства в национальном мировидении — прошлое, настоящее, будущее воплощаются в одном образе.
Таким образом, образ-символ воды, реки в прозе С. Сарыг-оола интерпретирован как первооснова мироздания, источник жизни, очищающая и вдохновляющая сакральная сила и является одним из центральных образов, раскрывающих центральноазиатскую ментальность. Абстрактные понятия о Вселенной, о микро- и макромиров становятся доступными благодаря центральным образам-символам прозы С. Сарыг-оола, которые выражают глубинный смысл, объединяющий духовное, интуитивное, рациональное и ирреальное начала национального мировосприятия.
Очур, Т. Образы-символы и их роль в раскрытии национальной модели в прозе С. Сарыг-оола (с сокращениями) / Т. Очур // Улуг-Хем. – 2007. — № 3-4. – С. 199.
Информацию подготовила Ховалыг Л.А.
