30 мая 1964 г. исполнилось 100 лет со дня рождения одного из видных деятелей международного рабочего движения, Советского государства, ученого-коммуниста Феликса Яковлевича Кона. Феликс Яковлевич Кон родился 30 мая 1864 г. в Варшаве, в семье с богатыми революционными традициями. В 1873 г. родители определили Феликса в одну из Варшавских классических гимназий, которую он окончил в 1883 г. Еще будучи гимназистом, Ф. Кон принимает участие в ученическом социалистическом кружке. Кружковцы коллективно читают нелегальную социалистическую литературу, революционные листовки и воззвания, а также на тайных заседаниях встречаются и знакомятся с революционными деятелями. В 1883 г. 18-летний Феликс Кон вступает в члены только что организованной первой революционной партии польского рабочего класса «Пролетариат». С этого времени начинается его революционная деятельность, продолжавшаяся около 60 лет. После окончания гимназии Феликс Кон руководит рабочими кружками, работает наборщиком подпольной типографии, доставляет из-за границы нелегальную революционную литературу, свою квартиру использует для явки подпольщиков. Тогда же начинается его публицистическая деятельность. Вначале сотрудничает в польской газете «Пролетариат», а позже принимает широкое и активное участие во многих органах печати как талантливый революционный журналист и народный трибун. В июне 1884 г. Феликс Кон был арестован царскими жандармами и предан военному суду за революционную деятельность. Суд состоялся в конце 1885 г. Прокурор требовал приговорить Ф. Я. Кона, вместе с другими активными руководителями «Пролетариата», к смертной казни Ф. Я. Кон использовал суд как трибуну для обвинения царизма и гордо заявил, что считал бы для себя честью бороться под одним знаменем с рабочими и «никогда не отступится от партии». Суд приговорил его к каторжным работам с последующей ссылкой на поселение в Сибирь. После 10-месячного изнурительного марша по этапу, в тяжелых кандалах, он был доставлен в Карийскую каторжную тюрьму, где отбывал наказание до конца 1890 г. После окончания срока каторги в 1891—1895 гг. он находился под надзором полиции в ссылке в Якутске, а затем, с осени 1895 г., — в с. Балаганске Иркутской губернии. Летом 1897 г. Ф. Кон по состоянию здоровья получает разрешение на выезд в южную Сибирь, в город Минусинск, где остается до окончания срока ссылки, до весны 1904 г. На каторге и в ссылке Ф. Я. Кон не прекращает революционную деятельность: устанавливает связь с другими революционерами, отбывающими каторгу и ссылку в Сибири, организует протесты политических каторжан и ссыльных против произвола местных царских властей, использует малейшие возможности для революционной работы среди местного населения, ведет переписку с революционными организациями и деятелями, сотрудничает в органах печати и т. д. Время пребывания в тюрьмах и ссылке Феликс Яковлевич использует для самообразования, изучает марксизм, увлекается этнографией, антропологией, архивным и музейным делом. Говоря о минусинском периоде своей жизни (1897-1904 гг.), он отмечает, что «очень много работал над собой, все более и более укрепляясь на пути марксизма». Позже он становится высоко- образованным и глубоко убежденным марксистом-ленинцем. Период ссылки Кона в Минусинске совпадает с пребыванием в ссылке в селе Шушенском Владимира Ильича Ленина (1897-1900 гг.). Владимир Ильич несколько раз бывал в Минусинске, когда здесь Феликс Яковлевич с большим энтузиазмом работал в местном краеведческом музее. В книге «Биография В. И. Ленина» отмечается, что в один из приездов в Минусинск Ленин «познакомился с Н. М. Мартьяновым, организатором Краеведческого музея, ныне носящего его имя. В жизни ссыльных музей Мартьянова играл большую роль — это было место, куда непременно заглядывал каждый из них. Сам Мартьянов — человек разносторонне образованный, приверженец передовых взглядов, был истинным другом революционеров. Ф. Я. Кон писал, что он не знает ни одного ссыльного, который не вспоминал бы о Мартьянове с огромным уважением». Надежда Константиновна Крупская в своих воспоминаниях также отмечает, что «в сентябре 1897 года Ленин на два дня ездил в Минусинск, где познакомился с проживающими там ссыльными, среди которых были… видный деятель революционного движения Ф. Я. Кон и другие». Сама Надежда Константиновна с Феликсом Яковлевичем познакомилась несколько позднее, летом 1898 г., когда она по пути в Шушенское остановилась в Минусинске. Вспоминая об этом эпизоде, она пишет: «заходила к Ф. Я. Кону, польскому товарищу, осужденному в 1885 г. на каторгу по делу «Пролетариата», много перенесшему в тюрьме и ссылке он был для меня окружен ореолом старою непримиримого революционера — ужасно он мне понравился».
6 мая 1904 г. Феликс Кон вместе с семьей выезжает из Минусинска в Варшаву, где он должен был еще 5 лет находиться под строгим гласным надзором полиции.
Таким образом, после 20-летнего скитания по царским тюрьмам и ссылкам Феликс Яковлевич возвращается на родину. Это было время, когда вся Россия находилась накануне революционных бурь 1905 г. По прибытии в Варшаву Ф, Я. Кон немедленно включается в активную революционную деятельность. Он вступает в члены Польской социалистической партии (ППС) и в 1905 г. избирается членом ее Центрального Комитета; Ф. Кон выступает за совместную борьбу с русским пролетариатом, резко критикует правые националистические элементы. Он ведет работу не только среди варшавских рабочих, но и в ряде южных городов России: в Одессе, Николаеве и др. В 1906 г. Феликс Кон снова был арестован на одном из нелегальных собраний рабочих. Выпущенный на поруки, вследствие болезни, он скрылся и выехал за границу — в Галицию. Здесь до 1914 г. работает в местных организациях ППС (левицы). В галицийский период эмигрантской жизни Кон снова с большой энергией берется за изучение марксизма, особое внимание обращает на изучение истории революционного движения в России. Во Львове на польском языке выходит его труд: «История революционного движения в России от 1861 г. до разгона II Государственной думы». Этот его труд, переработанный автором, издан после революции па русском языке. Став подлинным интернационалистом, Ф. Кон ясно видит, что освобождение Польши, как и всех народов России, тогда было возможно лишь в результате совместной, сплоченной революционной борьбы трудящихся всех национальностей России против общего врага — царизма, остатков крепостничества и капитализма. Ф. Я. Кон принял энергичное участие в освобождении В. И. Ленина, арестованного в августе 1914 г. австрийскими властями. В ноябре 1914 г. Ф. Кон приезжает в Швейцарию. Здесь он поддерживает решения Циммервальдской конференции, по выражению Ленина — сделавшей первый шаг в развитии интернационального движения против войны. В 1916 г. в Цюрихе Феликс Яковлевич вновь встречается с Лениным. Тогда он руководил бюро эмигрантских касс, задачей которых являлось оказание помощи политическим эмигрантам. Н. К. Крупская вспоминает, что «в Цюрихе было бюро эмигрантских касс, во главе которого стоял Феликс Кон. Я стала (секретарем бюро я стала помогать Феликсу Яковлевичу в его работе». В мае 1917 г. Ф. Кон с группой политэмигрантов возвращается в Россию, в Петроград. В конце 1918 г. с группой членов ППС (левицы) вступает в ряды РКП (б). Начинается новый период в жизни и революционной деятельности Феликса Кона — жизни, насыщенной кипучей и самоотверженной борьбой за укрепление завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции и за построение социализма в нашей стране. Он становится видным деятелем международного коммунистического и рабочего движения. Во всей полноте раскрывается его талант большевистского литератора-публициста. В период гражданской войны и мирного строительства Ф. Я. Кон занимает ответственные посты на Западном фронте, в Наркомпросе, ЦК КП (б)У, в 1921 -1922 гг. работает секретарем ЦК КП (б) Украины. Во время войны с панской Польшей Ф. Я. Кон, вместе с Ф. Э. Дзержинским, Ю. Ю. Мархлевским, Ю. Уншлихтом и Э. Прухняком был членом Временного революционного Комитета Польши.
В 1922-23 гг. Ф. Я. Кон работает секретарем Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала. Это был период, когда общепризнанным руководителем Коминтерна являлся великий Ленин. В 1923 — 1935 гг. является заместителем председателя Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна. Много сил и энергии отдает литературно — журналистской работе, редактируя в 1924 — 29 гг. журнал «Каторга и ссылка», в 1925 — 1928 гг. газету «Красная звезда», а затем орган ЦК ВКП (б) «Рабочая газета». В 1930 — 1931 гг. Кон возглавляет сектор искусств Наркомпроса РСФСР, в 1931 — 1933 гг. руководит Всесоюзным Комитетом радиовещания. Учитывая знания и опыт Ф. Кона в музейном деле, в 1933 г. его назначают заведующим музейным отделом Наркомпроса РСФСР, на этом посту остается до 1937 г. Несмотря на преклонный возраст, Феликс Яковлевич продолжает упорно трудиться до конца своей жизни. В 1937 — 1941 гг. он редактирует журнал «Наша страна». Умер Ф. Я. Кон в 77-летнем возрасте, 28 июля 1941 г. в Москве, оставив по себе незабываемую, светлую память. Литературное наследство Феликса Кона представлено целым рядом книг, множеством брошюр и большим количеством журнальных и газетных статей, его перу принадлежат и некоторые художественные произведения. В период нахождения в ссылке в Минусинске Ф. Я. Кон дважды, в 1902 и 1903 гг., побывал в Туве и вел научно-исследовательскую работу по изучению жизни, быта, экономики и культуры тувинского народа. Он был первым ученым, пытавшимся подойти к исследованию Тувы с марксистских позиций. К исследованию Тувы Ф. Я. Кон приступил после основательной подготовки. Богатый опыт и знания в области этнографии им были накоплены при изучении, на протяжении нескольких лет, жизни и быта якутов и хакасов. Многие литературные источники и архивные материалы, относящиеся к Туве, Кон подробно изучил еще в процессе работы над своей книгой по истории Минусинского краеведческого музея. Эта книга, хотя непосредственно и не связана с Тувой, содержит подробный общий исторический обзор исследования верхне-енисейского района, проведенного преимущественно русскими учеными и путешественниками до начала XX в. Основные труды Кона по Туве написаны в результате его этнографической и антропологической экспедиции в Туву, снаряженной Восточным отделом Русского Географического Общества. Большую инициативу в ее организации проявил Н. Мартьянов. Ф. Я. Кон побывал во всех основных районах Тувы, в том числе и в таких труднодоступных в тогдашних условиях, как Тоджа и Тере-Холь. В итоге кропотливой работы экспедицией был собран богатый научный материал, в том числе этнографические и антропологические коллекции. Большую ценность представляли сделанные им несколько сот фотоснимков. Научная общественность России высоко оценила самоотверженную научную деятельность Ф. Кона. Ему была присуждена премия имени Расцветова и золотая медаль Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. К сожалению, материалы экспедиции полностью не были опубликованы. Собранные Ф. Коном тувинские этнографические коллекции хранятся в Государственном музее этнографии народов СССР в Ленинграде. В трудах по Туве Феликс Яковлевич охватывает весьма широкий круг вопросов. Он дает критический обзор опубликованных до начала XX в. литературных источников, касающихся Тувы, и комментирует ряд архивных материалов, относящихся к Туве, подробно разбирает историю развития русско-тувинских отношений, правильно, с марксистских позиций, оценивает колониальную политику царизма по отношению к бывшему — Урянхайскому краю, глубоко и проникновенно исследует общественно — политический строй, экономику, культуру и быт тувинцев. Особенно ценной является та часть исследований автора, которая относится к этнографии Тувы. Совершенно прав известный историк Тувы В. И. Дулов, когда он пишет, что «важный этап в изучении Тувы составляют специальные этнографические исследования Ф. Я. Кона». Он же справедливо подчеркивает, что «из всех путешественников и исследователей Тувы начала XX в. особо должен быть отмечен Ф. Я. Кон, наиболее глубоко и достоверно описавший экономику и быт тувинцев». В книге «Усинский край» автор излагает историю русских посольств в XVII в. к алтын-ханам, имевших важное значение в установлении первых добрососедских взаимоотношений между Россией и Тувой, приводит пространные выдержки из важных исторических документов, связанных с деятельностью этих посольств. Заслуживает внимания документ, в котором сообщается, что в 1634 г. при посещении русским послом Я. Тухачевским алтын-хана последний принял присягу о подданстве России и повторил эту присягу в 1636 г. Как видно, более 300 лет тому назад Тува уже была связана с Россией. Далее автор анализирует Буринский и Кяхтинский трактаты, заключенные между Россией и Китаем в 1727 г., по определению пограничной линии между этими государствами от Кяхты до Шабын-Дабана. В этот период тувинцы и джунгары вели героическую борьбу с маньчжуро — китайскими феодалами, стремившимися их закабалить. Вначале XVIII в. богдыханские войска остановились на южных подступах Тувы, не решаясь двигаться дальше. Лишь спустя 30 лет после заключения Буринского и Кяхтинского трактатов и в нарушение их богдыханские войска оккупировали всю Туву. Это был поистине разбойничий захват. Видимо, чувствуя это, маньчжуро-китайские оккупанты свои пограничные посты сохранили по южным склонам хребта Танну-Ола. Ф. Кон писал, что «судя по редакции некоторых пунктов заключенного 20 августа 1727 г. Буринского трактата, местность, но которой кочевали урянхи, составляла как бы нейтральную полосу, и ни одно из договаривающихся государств не решалось считать урянхов своими подданными». Далее, на основании достоверных данных, он утверждает, что на эту «нейтральную полосу», т. е. на территорию Тувы Россия «имела во всяком случае гораздо более прав, чем Китай». К таким выводам Кон пришел вначале XX в., предвосхитив тем самым историческую закономерность добровольного присоединения Тувы к России в 1914 г. Это присоединение произошло в результате многовекового развития исторических связей тувинского народа с народами России и отвечало коренным интересам дальнейшего прогрессивного развития Тувы. В книге «Усинский край» излагается также история заселения Усинского района крестьянами из других районов Сибири и движения переселенческого потока дальше, за Саяны, проникновения в Туву российского торгового капитала, описываются основные дороги (вернее тропы), по которым тогда поддерживалась связь Тувы с Минусинском. Ф. Кон раскрывает не только эксплуататорскую деятельность русских купцов и кулаков в Туве, но и показывает на фактах положительное влияние русских переселенцев, трудящихся крестьян и рабочих на жизнь и быт тувинцев. Он особо отмечает стремление трудовых аратов перейти «в российское подданство». Представляет интерес описание деятельности учрежденного в 1885 г. Усинского пограничного управления, а также существовавшего тогда в Туве административного устройства (административное деление, нойоны, различные ранги чиновников и их функции и т. д.). Для иллюстрации грабительской политики и произвола колониальных чиновников богдыхана автор приводит такой характерный пример: «Когда тувинцы узнают о предстоящем приезде джурганов из Китая, они перекочевывают, лишь бы не быть на пути этих чиновников. Никакое стихийное бедствие не может сравниться с таким нашествием китайских чиновников» (стр. 101). Две другие работы Кона — «Предварительный отчет по экспедиции в Урянхайскую землю» и III том «За 50 лет» посвящены, в основном, этнографическому изучению Тувы и охватывают очень широкий круг вопросов. Наиболее полно результаты исследования изложены в III томе «За 50 лет». Исходя из марксистских позиций, автор рассматривает национальные особенности жизни и быта тувинцев в развитии, а не в застывшем, раз навсегда данном состоянии. Правильно вскрываются классовые различия у тувинцев, при этом симпатия автора целиком на стороне трудового народа: он гневно осуждает нравственный упадок, развращенность и паразитизм эксплуататорской верхушки тувинского общества. Показывая самобытность материальной и духовной культуры тувинцев, автор одновременно обращает внимание на значение культурного заимствования у других народов. В отличие от буржуазных исследователей, пролетарский революционер Ф. Кон относится к тувинскому трудовому народу с братской любовью и с высоким уважением. С этой же дружеской позиции он показывает не только положительные, но и вскрывает старые пережитки, вредные обычаи и привычки, встречавшиеся в жизни и быту тувинского народа и мешавшие его прогрессивному развитию. Ф. Кон с особым возмущением осуждает колониальное угнетение тувинских трудящихся масс маньчжуро-китайскими и монгольскими феодалами, произвол и паразитизм местных феодально-теократических элементов. Он также вскрывает и осуждает империалистическую политику царизма по отношению к Туве и разоблачает хищническую эксплуатацию русскими торговцами и кулаками трудящихся аратов. В этой книге последовательно даются следующие основные разделы: Взаимоотношения русских с тувинцами, Суд и наказание у тувинцев, Верования у тувинцев, «Шаманизм», «Охота и рыболовство», «Скотоводство», «Земледелие», «Ремесла», «Игры и развлечения», «Народные празднества», «Отношение к женщине, брак и семья», «Беременность и уход за ребенком», «Род (клан)», «Административное управление», «Жилище и его принадлежности», «Одежда и наряды», «Пища и питье», «Народное творчество». Из всех отраслей народного хозяйства Тувы Кон наибольшее внимание уделил охоте, затем земледелию и лишь вскользь коснулся животноводства. Видимо, он считал, что последняя отрасль уже достаточно описана предыдущими исследователями. Довольно подробно он разбирает состояние ремесел и домашнюю промышленность. Вопросы земледелия освещены более полно в «Предварительном отчете…» Ф. Кон детально описывает жилище, одежду и пищу тувинцев, показывает резкое социальное различие и раскрывает национальные особенности тувинского быта, подчеркивая постепенное их изменение. Это очень важное замечание, отвергающее утверждение некоторых буржуазных исследователей и буржуазных националистов о том, что старые бытовые условия жизни народов являются незыблемым национальным свойством. В своих исследованиях Ф. Кон уделяет внимание изучению родового состава тувинского населения и сохранившихся еще, более всего среди охотников Тоджи, пережитков родовых отношений. К началу XX в. родовые отношения в Туве уже подверглись сильному разложению,- автор это не только не отрицает, но особо подчеркивает. Он пишет, что «в старину род («сумо») в лице патриарха решал судьбу всех членов рода, а члены рода отвечали друг за друга. Существовала и кровная месть. Во время моей экспедиции все это сохранилось лишь как легенда». Но, тем не менее, Кон, переоценивая остатки родовых отношений, по существу считает тувинское общество начала XX в. доклассовым и не замечает, что Тува уже давно стала феодальной страной. В этом заключается главный недостаток в его характеристике дореволюционного социально-экономического строя Тувы. В главах, посвященных семейному быту, автор особо выделяет отношение тувинцев к женщине, к детям, описывает брачные обычаи, приемы ухода при беременности и родах, а также похоронные обряды. Подчеркивая социальное бесправие женщин в тувинском обществе, автор в то же время указывает, что «положение женщины в семье находилось в строгой зависимости от зажиточности и положения, занимаемого мужем. В богатых семьях жена ничего не делает, если не считать делом покрикивание на разбаловавшихся детей или мелкой работы по дому; в бедных семьях женщина была завалена работой до устали, до изнеможения» (стр. 137). Останавливаясь на вопросах колониального гнета, подробно излагая функции, выполняемые отдельными административными учреждениями и чиновниками, Ф. Я. Кон описывает различные приемы пыток, применяемых при допросах, подозреваемых в преступлении лиц, и меры наказания признанных виновными. Он отмечает, что «орудия пыток позаимствованы у монголов и китайцев» (стр. 47). Далее автор пишет: «Самым легким орудием пытки является толстая, как подошва, кожа, которой бьют по лицу. От первого удара лицо пухнет. Если это не помогает и преступник не сознается в содеянном преступлении, бьют деревянной шпагой — бонзой — по голому телу, главным образом по спине и по ягодицам. После этого вкладывают палочки между пальцев и так сжимают, что после этого человек не в состоянии владеть рукой. Наконец… допрашиваемого ставят на колени на острые врезывающиеся в тело камни и держат на них в течение нескольких часов» (стр. 48). Кроме этих обычных приемов применялись и другие виды пыток. «Мною записан следующий случай,— продолжает Ф. Кон. — Дайтун-джалан — чиновник особых поручений при амбын-нойоне — подвешивал допрашиваемого над очагом, лицом к огню, и буквально поджаривал его» (стр. 48). Описанные выше некоторые виды пыток практиковались при допросах, а по отношению к лицам, признанным виновными, дополнительно применялись и другие формы наказания. Автор отмечает: к более легким наказаниям принадлежит надевание на шею осужденного тяжелой доски с раздвижными отверстиями. За более тяжелое преступление надевают на осужденного «тунгу-харасхор» — доску с отверстиями для рук и для головы. «Тюрьма «кара бажын» (черный дом) далеко превосходит по своим ужасам существующие в Европе тюрьмы. В камерах не один пол, а два. Нижний — обыкновенный, верхний — раздвижной с отверстиями для головы и рук. Преступника, стоящего на нижнем полу, заставляют всунуть голову в отверстие в верхнем, а затем просунуть руки в два меньших отверстия, после чего доски сдвигаются. Голова остается над верхним полом, все туловище под ним. Отбывающий такое наказание все время должен стоять в одном положении. Ему приносят еду и ставят возле рта. Рук из отверстий он вытащить не может и ест, как собака, помогая себе языком» (стр. 49).
«Подати и поборы» с населения, описываемые Ф. Коном, являлись формами присвоения колониальными захватчиками и местными феодалами не только прибавочного, но и необходимого труда тувинских трудовых аратов. Автор останавливается на двух видах налогов, существовавших тогда в Туве: албана (он называет «ясак») и ундурюка, а также на многочисленных поборах местных чиновников. Ф. Кон приводит следующий факт. Когда он прибыл в Даа-хошун, нойон Хайдып был занят хлопотами по повышению своего феодального ранга, юридическим оформлением выделения своего хошуна из-под власти тувинского амбын-нойона и непосредственного подчинения Улясутаю. Кон пишет: «Так как гласным в решении этого вопроса были размеры взяток, даваемых в Улясутае и чиновникам и самому «дзянь-дзюню», тоогурда наложил на подведомственных ему тувинцев такие налоги, что стон стоял по всему Хемчику» (стр. 153). С большим интересом Ф. Кон изучал устное творчество тувинского народа. Им записаны в переводе на русский язык тувинские пословицы, поговорки, песни, легенды и сказки. Дается описание бытовавших в Туве игр и народных праздников. Изучал Ф. Кон и религиозные верования, распространенные тогда среди тувинцев,- ламаизм и шаманизм. Автор замечает, что с течением времени борьба между шаманизмом и ламаизмом смягчилась и был установлен своеобразный компромисс между ними, а именно — ламаизм на тувинской почве принял на себя некоторые элементы местного шаманизма, и оба эти религиозные воззрения начали сосуществовать рядом. Как видно даже из краткого обзора трудов, Феликс Яковлевич Кон оставил ценное научное наследство по истории Тувы. Светлая память о Феликсе Коне, как о неутомимом революционере, славном борце за коммунизм, талантливом ученом, всегда будет жить в сердцах советских людей.
Справку подготовила библиотекарь Тожу С.О.
Сейфулин, Х. М.
Феликс Яковлевич Кон: к 158-летию со дня рождения / Д. С. Куулар.- Текст: непосредственный // Ученые записки XI.- 1964.-Кызыл.- С. 350-358.