В июне 1970 г. исполняется 40 лет тувинской национальной письменности. Ее создание стало возможным лишь в результате национально-освободительной революции 1921 г., совершившейся под непосредственным влиянием Великого Октября.

Вопрос о культурной революции в Туве, о введении национальной письменности был предметом постоянной заботы Тувинской народно-революционной партии. Уже на II съезде ТНРП (1923г.) в принятой им резолюции одной из основных задач партии ставилось «введение всеобщего обучения грамоте и поднятие культурного уровня народа», принятие мер «по организации школ для обучения детей». IV съезд ТНРП (1925г.) отметил необходимость разработки тувинской национальной письменности. В программе партии, принятой VII съездом (1928г.), предусматривалось создание национальной письменности, осуществление бесплатного и обязательного общего образования для неграмотных и малограмотных слоев населения.

Однако вплоть до конца 20-х годов претворение в жизнь этих решений всячески тормозилось представителями феодально-демократических кругов, занимавший руководящие посты в партии и правительстве. Пользуясь поддержкой этих кругов, духовенство, отравлявшее сознание народа реакционной пропагандой, добивалось роста числа монастырей и служителей культа и даже проведения Все тувинского съезда лам в целях усиления влияния церкви на отсталую часть населения. В трех светских школах, созданных в конце 20-х годов, преподавателями были ламы, а обучение велось на монгольском языке. Этим же языком с его архаичным, и сложным письмом пользовались в то время в делопроизводстве  и печати, хотя число грамотных (а ими в основном были также представители феодально-теократических кругов) составляло лишь 1,5% тувинского населения.

Поворотным пунктом в деле создания тувинской письменности явился 1929 г. В начале этого года реакционные элементы были разоблачены и изгнаны из органов государства и партии. В конце года состоялся исторический VIII съезд ТНРП, поставивший перед трудящимися задачи некапиталистического — социалистического развития Тувы. Восточный секретариат Исполкома Коминтерна в письме к съезду, подчеркнув большое политическое значение ликвидации неграмотности в деле ослабления влияния духовенства и привлечения трудового аратства  к управлению государством, выразил готовность обратиться в ЦК ВКП (б) с предложением помочь в создании письменности. В соответствии с рекомендацией Восточного секретариата съезд в своей резолюции поручил ЦК ТНРП «В самом срочном порядке проработать вопрос о введении латинизированного новотюрского алфавита применительно к особенностям тувинского языка», «обратиться за соответствующей помощью в ЦК ВКП (б)».

Коммунистическая партия и Советское правительство горячо откликнулись на просьбу тувинского народа, и правительство горячо откликнулись на просьбу тувинского народа и поручили соответствующим научным учреждениям СССР помочь в создании тувинской письменности. Разработка тувинской письменности велась в Институте, языка и мышления АН СССР (С. Е. Малов), в Коммунистическом университете трудящихся Востока (Е. Д. Поливанов, А. А. Пальмбах, А. Н. Сухотин, Н. Ф. Яковлев, К. А. Алавердов) и других научных учреждениях с участием студентов-тувинцев — носителей разных говоров тувинского языка.

В нюне 1930 г. в Туву прибыла экспедиция Научно-исследовательской ассоциации по изучению национальных и колониальных проблем (во главе с Д. Покровским) и Коммунистического университета трудящихся Востока. В составе экспедиции был один из создателей тувинской письменностей А. А. Пальмбах, который в дальнейшем руководил всей работой по развитию и совершенствованию тувинской письменности. Члены экспедиции и Государственной комиссии по распространению письменности при Совете Министров ТНР побывали во всех уголках Тувы, уточняя проект письменности, иной экспедицией, в беседах с населением. После рассмотрения и одобрения на специальном совещании в ЦК ТНРП проект новой письменности бил представлен на утверждение Правительства ТНР. 28 июня 1930 г. Правительство издало декрет о введении тувинской национальной письменности.

Новый этап в развитии тувинской письменности начинается с ее перевода на русскую графическую основу согласно ХII съезда ТНРП (1941г.). Значение этого события раскрыто в резолюции съезда: «В целях дальнейшего развития революционной культуры и приближения ее к социалистической  культуре народов СССР, поднятая тувинской письменности  на новую высшую ступень и лучшего вооружения трудящихся масс знаниями марксизма и ленинизма перевести тувинскую письменность с латинского алфавита на русский алфавит. Проект нового алфавита был утвержден постановлением ЦК ТНРП и Совета Министров ТНР от 8 июля1941 г.

Перевод тувинской письменности на русскую графику осуществлялся с помощью научных учреждений СССР.  Этой работой руководил А. А. Пальмбах при участии С. С. Лопсана, А. М. Чимба, Л. Б. Чадамба, А. М. Белек-Баира, М. Д. Биче-оола и других. Большим преимуществом письменности на русской основе является облегчение орфографического освоения русских заимствований и изучения русского языка — языка межнационального общения народов Советского Союза.

Создание национальной письменности, как неоднократно отмечалось в литературе, положило начало культурной революции в Туве. Справедливость этого положения подтверждается тем высоким уровнем культуры и народного образования, который достигнут тувинским народом с помощью великого русского народа и других народов СССР за истекшие 40 лет, особенно со времени добровольного вхождения Тувы (1944) в состав СССР. Политическое значение этого факта ясно видно из высказывания В. И. Ленина: «…Пока у нас в стране такое явление, как безграмотность, о политическом просвещении слишком трудно говорить. Это не есть политическая задача, это есть условие, без которого о политики, говорить нельзя. Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке. Без этого не может политики, без этого есть только слухи, сплетни, сказки, предрассудки, но не политика. С другой стороны, введение письменности способствовало и хозяйственно-экономическому развитию страны.

Введение национальной письменности должно было привести к образованию единого литературного тувинского языка. Поэтому большое значение имел правильный выбор опорного диалекта для будущего литературного языка. В 30-ые годы, когда тувинские диалекты были исследованы недостаточно, основой литературного языка считался говор Дзун-Хемчикского хошуна (района). А. А. Пальмбах отмечал, что литературный тувинский язык опирается «на центральные говоры Тувы в районе Дзун-Хемчика, наиболее населенном и наиболее значительном и в социально-экономическом отношении». В дальнейшем основой литературного языка справедливо стал признаваться центральный (по терминологии Ш. Ч. Сата и др.) или средне тувинский (по терминологии А, А. Пальмбаха) диалект, который охватывает территории не только Дзун-Хемчикского, но и прилегающих к нему других районов. А. А. Пальмбах относит к центральному (средне тувинскому) диалекту «говоры наиболее густо населенных районов Тувы — говор Дзун-Хемчика и говоры соседних районов до середины Барун-Хемчикского на западе и до Улуг-Хемского включительно на востоке». Ш. Ч. Сат считает, что к центральному диалекту примыкают Овюрский и Пий-Хемский говоры. По мнению 3. Б. Арагачи (Чадамба), от центрального диалекта не имеют существенных отличий, кроме Пий-Хемского, западного и Тандинского говоров.^.

Таким образом, несмотря на некоторые расхождения, точки зрения исследователей в вопросе об опорном диалекте тувинского литературного языка и его локализации совпадают. Центральный диалект распространен в районах сосредоточения основной массы тувинского населения, его говоры не имеют между собой существенных, расхождений. Это было отмечено еще Н. Ф. Катановым, проводившим исследование тувинского языка в конце 80-х годов ХIХ века в долине Улуг- Хема и Хемчика, т. е. там, где локализуется этот диалект. Выбор опорного диалекта для литературного тувинского языка облегчался относительной однородностью тех говоров, которые составили его основу. Это обстоятельство, безусловно, способствовало формированию и успешному функционированию литературного языка.

Литературный язык, сложившийся на базе центрального диалекта, благодаря созданию письменности ныне обслуживает тувинский народ во всех сферах его деятельности. Вместе с расширением общественных функций литературного языка обогащается его словарный состав, совершенствуется и развивается фонетический и грамматический строй.

Со времени создания тувинской письменности проведена большая работа по дальнейшему развитию и совершенствованию письменности, орфографии и пунктуации. Этому во многом способствовало интенсивное научное изучение фонетики, грамматики и лексики тувинского языка, его местных диалектов, принявшее регулярный и планомерный характер после создания ТНИИЯЛИ (1945 г.). Исследование тувинского языка стало вестись как в Туве —  в ТНИИЯЛИ (А. А. Пальмбах, Г. Ф. Бабушкин, 3. Б. Чадамба и др.), в Кызылском пединституте (Ш. Ч. Сат, А. Ч. Кунаа и др. ), так и за ее пределами — в Ленинградском университете (В. М. Наделяев), в Институте языкознания АН СССР (Ф. Г. Исхаков).

Благодаря успешному сочетанию практической и научной исследовательской работы усиливаются поэзии литературного языка, укрепляются его фонетические, орфоэпические, орфографические, лексические, грамматические, стилистические нормы.

Как известно, к алфавиту письменности предъявляете целый ряд требований с точки зрения полиграфии, графики, психологии, педагогики и лингвистики. В тувинской письменности, имеющей в основе с самого начала своего создания алфавиты с длительными историческими традициями (латинский и русский), по крайней мере, полиграфические, графические, психологические, педагогические требования, несомненно учтены. Дополнительные буквы, введенные для обозначения специфических звуков, были унифицированы с соответствующими буквами других тюркских языков. Поэтому они тоже отвечают указанным критериям.

Основное лингвистическое требование к алфавиту сводится к тому, что в алфавите должно быть столько букв, сколько фонем имеется в данном языке. Это выразил проф. Н. Ф. Яковлев формулой А=С+Г, где А — алфавит, С — количество согласных фонем, Г-  количество гласных фонем.

Однако потребности практики могут вызвать необходимость сокращения количества букв в алфавите, упрощения его, например, если в языке имеется большое количество фонем. Составители тувинского алфавита придерживались принципа создания экономичного алфавита. Характерно  в этом отношении следующее замечание А. А. Пальмбаха:  «Предложения, касающиеся сокращения алфавитов и связанной с этим рационализации орфографий, должны быть, возможно,  полнее обсуждены.  А. А Пальмбах считал нецелесообразным введение особых букв для фонем, которые встречаются в ограниченном количестве слов. Исходя из этого соображения, была изъята в начале 30-х годов из алфавита буква (перечеркнутая j), обозначавшая назализованный согласный [й], который в составе некоторых слов действительно имеет фонематическое значение. Этим объясняется также отсутствие специальных букв для назализованных долгих гласных, которые имеют фонематическое значение в небольшом количестве слов: чаа [ча:] «новый»,ср.чаа [ча:] чоор [чо:р] «что делать», ср. чоор [чо:р] «учти (те)», «имей (те) в виду» (модальная частица); чуур [чу:р] «мять», ср. чуур [чу:р] «мыть» и т. п.

Итак, с самого начала создания тувинской письменности ставилась цель выработать, алфавит, отражающий не все, а лишь основные фонемы тувинского языка. Эта цель была, в общем достигнута. Основным показателем этого может служить быстрый подъем грамотности населения, который свидетельствует об относительной легкости новой письменности для усвоения ее носителями тувинского языка. Доказательством этого является вся сорокалетняя история тувинской письменности, которая успешно используется в делопроизводстве, в личной переписке, в обучении, в печати, в создании национальной художественной литературы и т. п.

Вместе с тем следует отметить, что и в отражении основных фонем тувинского языка нынешняя тувинская письменность обнаруживает своеобразные черты. Конкретно это выражается в следующем.

Из гласных фонем, делящихся на краткие, долгие фарингализованные, согласно требованию обозначения каждой фонемы отдельным знаком передаются первые две группы. Краткие обозначаются одинарными буквами (а, ы й т; д.) долгие — удвоенными буквами (аа, ыы и т. д.). Фарингализованные постоянно передаются сочетанием одинарной буквы с  ъ в состав 9 слов (типа аът «лошадь»). Они в остальных словах могут обозначаться тем же способом лишь факультативно, «когда смысл слова не определен контекстом, и поэтому возникает необходимость прибегнуть к различительному знаку».

Из согласных фонем, делящихся на сильные, слабые и сверхслабые, в соответствии с требованием обозначения каждой фонемы отдельной буквой передаются сильные и сверхслабые – л; р; й, г, м, ң. Слабые согласные в зависимости от конкретного позиционного проявления в слове обозначаются то как глухие, то как звонкие. Ф. Г. Исхаков и А. А. Пальмбах показывают отражение слабых согласных на письме так: п-б-в, т-д, с-з, ш=ж, ч-дж, к-г, ф-в, ц-з.

Вопрос о дальнейшем развитии и совершенствовании тувинской  письменности связан прежде всего с обозначением фарингализованных гласных и слабых согласных, которое сложилось исторически и нуждается в дальнейшем изучении.

Фарингализованные гласные в абсолютном большинстве слов на письме передаются так же, как и краткие, — одинарными буквами. Благодаря одинаковому обозначению парно различаемых фонем (например, обозначению [а] и [аъ] через букву а и т. д.), в целом сокращается количество букв для передачи гласных на 8. Возможность экономии букв, упрощения алфавита и облегчения его усвоения создается тем, что обычно контекст обеспечивает правильное чтение слов и понимание их значений, позволяя тем самым одинаково обозначат краткие и фарингализованные гласные. Если контекст не удовлетворяет этому условию, то фарингализованные обозначается сочетанием одинарной буквы с ъ. В этом заключаете удобство нынешней практики передачи фарингализованных в той ее части, где предусматривается факультативность их обозначения.

Дело, однако, не только в стремлении к экономии букв, сокращению алфавита. Сплошное обозначение фарингализованных сопряжено с целым рядом трудностей. Так, проф. А. А. Пальмбах считал, что одной из причин невозможности обозначения фарингализованных во всех случаях является наличие диалектов, в которых слабо выражена фарингализованность, вследствие чего «представители разных диалектов тувинского языка писали бы одни и те же слова по-разному». Например, для носителей тере-хольского говора, в котором фарингализация отсутствует во многих словах, а в тех, где имеется, «она очень слаба, еле уловима», введение сплошного обозначения фарингализованных представило бы большие трудности при пользовании письмом.

Сложность повсеместного обозначения фарингализации связана далее с факультативностью употребления или даже отсутствием фарингализации в одной форме при наличии ее и других формах того же слова (ср., например, ат— «стреляй»— без фарингализации, аъдар «стрелять», аъткан «стрелял» — с фарингализацией), с индивидуальным словоупотреблением (например, слова аңгы «класс, общественная группа людей», сапык «сапог» – одни произносят с фарингализацией, другие –без нее).

Наконец, фарингализация отчетливо осознается пишущим, когда слово с фарингализованным имеет себе пару с фарингализованным (кратким) гласным. Но когда нет такого парного слова, служащего своеобразной опорой при выяснении фарингализованности того или иного гласного, пишущему трудно сразу определить, каким является гласный в первом слоге — фарингализованным или кратким. Поэтому сплошное обозначение фарингализации гласного создавало бы трудности для пользующихся письмом, усложнило бы его технику.

Приведенные доводы говорят в пользу того, что обозначение фарингализованных гласных в тувинском языке целесообразно оставить факультативным. Поэтому, на наш взгляд, следует отказаться от ныне действующего правила об обязательном обозначении фарингализованных в составе всего лишь 9 слов. Это тем более необходимо, что список наиболее употребительных слов с фарингализованными гласными, которые имеют себе пары с нефарингализованными, не исчерпывается указанными словами. Его можно значительно увеличить за счет не менее употребительных пар слов: көък «корень (травы)» – көк «синий», ыът «собака» – ыт «посылать», чаъш «коса (девушки)» –чаш «малолетний» и т. д. Выделение отдельных исключений из большого числа подобных слов создает излишние трудности, толкает учащихся на механическое запоминание, зубрежку. Поэтому отмена этого правила и введение факультативного Обозначения фарингализованных было бы наиболее последовательным и гибким решением данного вопроса.

Что касается отражения слабых согласных средствами современного тувинского алфавита, то ряд соображений говорит за сохранение нынешнего способа их передачи на письме, хотя он не отвечает требованию обозначения каждой фонемы отдельной буквой. Во-первых, этот способ отражает все же действительные (а не мнимые) особенности слабых согласных: существование их в позиционно обусловленных глухих и звонких вариантах. Во-вторых, отвечая принципу наименьших расхождений тувинской орфографии с русской, он дает, возможность единообразного написания общих слов тувинского и русского языков (например» географических названий, личных  имен, фамилий и т. д ), а также тувинского и других тюркских языков.

Проф. А. А. Пальмбах отмечает, что именно необходимость следовать принципу наименьших расхождений с русской орфографией вынудила отказаться от предложения обозначать слабые согласные на письме буквами для звонких согласных. Обозначение слабых буквами для звонких вызвало бы трудности и в написании некоторых тувинских слов. Например, слова с двойными слабыми согласными в середине типа ашак [ашшак] «старик», каты [катты] «тесть», кусел [куссел] «средства, счет» должны были бы писаться в виде ажжак, кадды, күззел в отличие от слов с теми же одинарными согласными в середине типа ажык «открытый», кады «вместе», кузел «мечта». Это осложнило бы усвоение письменности и орфографии, препятствовало бы изучению русского языка. Кроме того, вопрос об обозначении на письме слабых согласных и согласных вообще следует решать с учетом унификации тюркских письменностей. Это необходимо еще и потому, что экспериментально-фонетические исследования последних лет показали наличие системы согласных, основанной на напряженности их артикуляции, и в других тюркский языках, в частности в киргизском и азербайджанском.

Таким образом, пока нет оснований отказываться от нынешнего обозначения слабых согласных на письме, хотя, безусловно, оно нуждается в дальнейшем углубленном изучении. Однако необходимо внести Коррективы в отношении передачи начальных   [п] и [т] соответственно буквами б и д. Употребление б и д для обозначения начальных слабых [п] и [т], фактически являющихся глухим, создает ложное представление об идентичности значений этих букв в начале тувинских и русских слов и тем самым служит тормозом в изучении русского языка, а в определенных условиях – и тувинского. Поэтому начальные слабые [п] и [т] целесообразнее обозначать буквами п и т. Что касается парных им начальных сильных [пс] и [тс], то можно обозначать их этими же буквами (как было в латинизированной письменности) или же добавить к ним какие-либо диакритические знаки.

Совершенствование и развитие тувинской письменности в дальнейшем предполагает тщательно продуманное и научно обоснованное решение, наряду с вышеуказанными, ряда других вопросов орфографии, а также пунктуации (раздельное и дефисное написание сложных слов, передача удвоенных, согласных в корнях слов, употребление запятой и др.), не допуская при этом скоропалительной коренной ломки.

Тувинская письменность на русской основе, хотя и не лишена недостатков, в целом успешно выполняет свои функции. Об этом свидетельствует тот факт, что именно со времени добровольного вхождения Тувы в состав Советского Союза, которое в основном совпадает с полным переходом с латинизированного алфавита на русский, достигнуты большие успехи в области ликвидации неграмотности, в развитии культуры, литературы, искусства, народного образования, чему, несомненно, в значительной степени способствовала новая письменность.

Монгуш, Д. А. Тувинская письменность и некоторые вопросы ее дальнейшего развития / Д. А. Монгуш. – Текст: непосредственный // Ученые записки / ТНИИЯЛИ. – Кызыл, 1970. – Вып. ХIV. – С.163-173.

 

Справку подготовила: Ооржак С. М.-

зав. отделом национальной и

краеведческой литературы

 

Фото с сайта www.fotkaew.ru