Из газеты «Минусинский вестник» от 1915 года
Широкой, голубой лентой спокойно катит свои волны красавец Енисей. Кокетливо смотрятся в его зеркальной поверхности могучие тополя; причудливыми узорами отражаются в их тихих заводях густые заросли нежных акаций, темные силуэты пирамидальных елей красиво декорируют яркую зелень островов, живописно разбросанных по реке. А там, на далеком горизонте, бесконечной стеной поднимаются великаны горы.
На берегу реки быстро строится новый русский поселок «Бояровка», который как и река Хопто, своим появлением бурно ворвался в спокойную жизнь края и хочет властно пересечь седые волны этой жизни, хочет повернуть их в другую сторону.
В поселке уже есть широкая улица, а на окраине сложен лес и несколько кубов камня для постройки церкви. Как во всяком благоустроенном русском селении имеется в Бояровке и «канцелярия», а при ней кутузка.
Тихо спускаются летние сумерки над заснувшей рекой. Летний ветерок пробегает по вершине деревьев, по выступам прибрежных утесов. Далеко от русского поселка, в тенистой роще на берегу Хопто, уютно расположился урянхайский улус.
Десяток юрт, как десять белых лебедей, рельефно выступают на фоне темного леса. Весело горит огонь в одной из них. Все население улуса собралось сюда послушать старые сказки про далекое прошлое. Рассказывает эти сказки старшина улуса Бады джалан. Много он видел и слышал на своем веку – есть что рассказать.
Весело трещит огонь, приятно пахнет от варящейся в казане баранины, все напряженно слушают и терпеливо ждут вкусного ужина. Кто-то из присутствующих напоминает, что сегодня из табуна Бады джалана были украдены кем-то три лошади и надо бы поворожить о них. Сейчас же нашли плоскую баранью кость и положили ее в огонь, а когда она от жара потрескалась, то по линиям трещин Бады джалан начал угадывать, найдутся ли его лошади.
Линии пересеклись хорошо и все, довольные благоприятным исходом ворожбы, начали шумно готовиться к ужину.
«Худые времена настали — сказал Бады джалан. Тяжело будет жить, вот хотя бы, сейчас украли лошадей у меня, да беда не в том, что украли, а в том, что лошади эти не мои, а русских. Ходили у меня в табуне под пастьбой и если не найдутся, дорого возьмут за них русские. Ну да пока горевать нечего – кость раскололась хорошо и все будет хорошо!»
Поужинали. Разошлись. Спокойно уснул в кругу своей семьи Бады джалан, не думал он тогда, что это будет последняя, так спокойно и мирно проведенная им ночь.
Лошади скоро нашлись, но воры обрезали у них гривы и разгневанные русские арестовали нашедших этих лошадей урянхов, а когда Бады джалан заступился за них – арестовали и его и посадили всех в новую кутузку на Бояровке. Прошло несколько месяцев и волею судьбы Бады джалан со своими товарищами по несчастью оказался в душной, холодной камере минусинской тюрьмы. Ко всему привыкает человек. Привыкли и урянхи к своей неволе. Стали терпеливо ждать конца своих страданий. Бады джалан как старший, утешал молодых.
За долгую зиму к ним посадили еще несколько человек урянхов от которых они узнали все новости родного края. Кормили плохо. Камера в морозы сильно остывала, теплого платья не было. Мерзли, голодали, скучали без табаку, но все же мирились со своей судьбой, смутно надеясь, что весной их все же выпустят и вернут на родину.
Но вот, однажды, совершенно неожиданно, Бады джалана вызывают из камеры, приводят к амбару, тут же на снегу снимают с него арестантскую одежду и заставляют надевать свою, после чего несмотря на протесты, приказывают ему немедленно оставить тюрьму и идти на все четыре стороны. Ошеломленный всем этим, Бады джалан робко переступает порог тюрьмы, но через минуту его охватывает такая радость, что он забывает все пережитое, жадно ищет глазами солнце, чтобы поскорее испытать на себе его ласковые лучи и весело улыбается. Как хорошо, как легко дышится на воле. Вон река, нужно идти туда и посмотреть с какой стороны она бежит, а потом по ней можно и домой добраться.
Так думал вновь свободный, как птица, Бады джалан, но холодный ветер уже начал щипать ему лицо, руки, голые колени, ноги и вдруг мысль, что он может замерзнуть в своей голой шубенке, как змея ужалила его разум.
Быстро повернувшись к воротам тюрьмы, он начал стучать в них и просить впустить его обратно, но звуки его голоса и стука медленно замирали в морозном воздухе, а холодный ветер все сильнее леденил его старое больное тело. Наконец он не выдержал и побежал к реке, где перед его глазами раскинулась панорама Минусинска. Кое где уже горели огни, приветливо маня к себе полузамёрзшего урянха, но он так был поражен открывшимся перед ним картиной, что забыв про холод, стоял и удивленно смотрел.
В это время какой-то путник, проезжая мимо, предложил ему поехать с ним и тот хотя и не понял, что сказал ему проезжий русский все же сел в сани и поехал.
Дорогой они разговорились, русский показывал ему дома и спрашивал который его дом, урянх не понимал вопросов, твердил только одно «сох» (холодно) и по своему просил завезти в один из этих домов, чтобы погреться, но веселый русский на одном крутом повороте дороги с хохотом вывалил его из саней и быстро умчался дальше.
Долго бродил освобожденный Бады джалан вдоль берега, боясь зайти в темные улицы столицы, но потом не выдержал и уже полузамёрзший подошел к одному из мрачных домов и робко, как бездомная собака, попросился на ночлег.
Вот такая грустная история-сказка, о далеком прошлом, о том как вершились судьбы людей, о том как гибли тысячи людей, но гибли они во имя какой то цели, а во имя чего мог бы погибнуть, вытолкнутый за ворота тюрьмы в 30-ти градусный мороз несчастный урянх. Дела давно минувших дней…
Иннокентий Сафьянов
