Какую весть в наш век хотел он
Послать, мой предок кочевой?
Монгуш Кенин-Лопсан
Летом 1957 г. наша экспедиция вела раскопки обширного могильника гуннского времени в центральной Туве. Он был расположен у подножия горы необычной формы, одиноко возвышавшейся среди бескрайней степи. Тувинцы называли ее Сыын-Чурээ, что означает «Маралье Сердце», видя в ее очертаниях сходство с сердцем этого благородного животного. Но, на мой взгляд, она была в большей степени похожа, особенно издалека, не на сердце, пусть даже и маралье, а на огромную пирамиду. И пока мы вели раскопки, ни у кого из нас не было времени, да и желания, взбираться на нее по каменным осыпям и острым скалам. Мы даже не догадывались, что там сохранилась удивительная галерея ценнейших наскальных рисунков древних жителей тувинских степей.
Обнаружились рисунки случайно. Когда раскопки могильника были завершены, я решил подняться на гору, чтобы оттуда сделать его фотографии. Карабкаясь вверх по почти отвесным скалам, я неожиданно увидел прямо перед собой на темной поверхности камня отчетливый рисунок, изображающий тигра, идущего с низко опущенной головой, а чуть поодаль еще один — фигурку пляшущего человечка. Не без труда взбираясь вверх по осыпающимся камням и цепляясь за выступы скал, я обнаруживал новые и новые рисунки. Сомнений не было — эта гора когда-то служила святилищем местным племенам. Рисунки заслуживали детального изучения, но сроки работ экспедиции подходили к концу, и поэтому в то лето удалось обследовать, к сожалению, очень небольшую часть петроглифов Маральего Сердца. Работы были продолжены в последующие полевые сезоны. На скальных плоскостях, высота которых достигает 100 м, удалось скопировать несколько сотен петроглифов. Большая их часть была нанесена на южной стороне горы. Одни из них переданы контурными линиями, другие — силуэтные.
В Туве были и ранее открыты многие петроглифы, но на горе Сыын-Чурээ несколько замечательных рисунков не имели аналогов. Наиболее древняя группа петроглифов, относящихся к эпохе бронзы, включала замечательное изображение колесницы с двумя впряженными в нее конями. Это было первое изображение колесницы, открытое в степях Тувы. Позднее здесь нашли еще несколько подобных рисунков. Все они по аналогии с хорошо изученными находками колесниц и их моделей в памятниках Древнего Востока датируются II тысячелетием до н.э. Глядя на этот сыын-чурекский рисунок, можно было вообразить, как 3 тыс. лет назад проносились такие колесницы по тувинской степи, как ржали кони и покрикивали подгонявшие их возницы. Но зачем они изображены на скале? По всей вероятности, рисунок колесницы играл особую культовую роль солнечного символа. В то время было широко распространено представление, что Солнце ежедневно объезжает стороны света на колеснице, запряженной лошадьми. Впрочем, даже колесо могло служить символом Солнца, и эта традиция сохранялась в народном искусстве многих народов до наших дней.
Среди петроглифов были и другие изображения символов Солнца. Так, чрезвычайно интересен выполненный в скифское время рисунок фантастического зверя, олицетворяющего образ Оленя-солнца. Его туловище, похожее на оленье, переходит в солнечный диск с расходящимися от него лучами. Образ Оленя-солнца возник еще в каменном веке, получив особенно широкое распространение у ранних кочевников евразийских степей. Но столь убедительная связь оленя и солнца в одном рисунке была встречена среди петроглифов, пожалуй, впервые, как бы иллюстрируя древние мифологические представления сибирских народов, в которых олень и солнце были связаны друг с другом очень тесными узами.
На скалах Сыын-Чурээ было найдено еще несколько уникальных изображений. Среди них фигура лося, выполненная одновременно в так называемых «зверином» и скелетном стилях. Его поза типична для скифского искусства: ноги поджаты, символизируя летучий галоп могучего животного. Голову венчают огромные ветвистые рога.
Подобные изображения лосей и — особенно — оленей встречаются часто в искусстве племен скифского времени. Но туловище сыын-чурекского лося пересекают вертикальные линии — «ребра», а от головы к груди идет линия «аорты», переходящая в «сердце». Все это как бы открывает строение внутренних органов животного и является типичной особенностью своеобразного «скелетного стиля», характерного для древнего искусства Сибири.
Вблизи вершины горы был найден еще один уникальный рисунок, изображающий двух всадников, стремительно мчащихся друг за другом. Первый всадник одной рукой держит повод своего коня, а другой, вывернутой назад, — повод второй лошади. На ней двое, причем сидящий сзади крепко держит впереди себя обеими руками женщину в длиннополой одежде — пленницу, а возможно, и похищенную невесту. У нее поникший, потерянный вид, по-видимому, связаны сзади руки; у похитителей же гордые, уверенные позы. Примечательно, что головы похитителей и их коней увенчаны своеобразными головными уборами в виде султанов.
В нижней части изображена облавная охота. Навстречу всаднику, позади которого виден чум, собака гонит двух оленей — самца и самку. Есть основания относить эти многофигурные композиции к середине I тысячелетия н.э. В них как бы оживают далекие страницы богатырского эпоса тюркских народов, для которого характерны такие сюжеты, как похищение героем невесты, его злоключения, удачная охота и т.п. Петроглифы в этой композиции по некоторым своим деталям, в частности по высоким головным уборам у людей и лошадей, перекликаются с рисунками, оставленными в Забайкалье и на Лене древними тюркскими племенами. Там так же, как и здесь, изображены конные воины на богато украшенных лошадях, иногда с высокими головными уборами, сходными и у лошадей, и у воинов.
Сыын-Чурээ хранит множество и других интересных рисунков — сцен охоты, фигур обнаженных танцующих мужчин, стреляющих лучников, различных промысловых животных.
Видимо, гора Сыын-Чурээ и в древности поражала воображение своими необычными очертаниями. Это обстоятельство послужило причиной того, что именно здесь в течение многих веков совершались таинственные обряды, ритуальные действия, связанные с культом плодородия, который должен был обеспечить размножение промыслового зверя. В ходе этих церемоний на отвесных скалах, обращенных к полуденному солнцу, старательно выбивали различные рисунки, в особенности животных, от которых зависело благополучие охотников. Наносили на скалы также отдельные изображения и многофигурные композиции, отражавшие мифологические представления. В обрядах, связанных с культом плодородия, участвовали и шаманы — их выбитые фигуры в рогатых головных уборах также встречаются на скалах Сыын-Чурээ.
Открытие наскальных рисунков на горе Сыын-Чурээ было большим успехом наших экспедиций. Они как бы раскрывают нам древнейшие истоки образов, удивительнейшим образом сохранившихся у одного из народов Сибири почти до наших дней.
Из книги С.И. Вайнштейна «Загадочная Тува», Москва, 2009 г.
